Сериал переносит зрителя в Нью-Йорк 1960-х, где после десяти лет заключения возвращается Бампи Джонсон — бывший киллер и криминальный лидер, чье имя давно стало символом страха. Освободившись, он быстро восстанавливает власть в Гарлеме, подчиняя
В подземном лабиринте, спрятанном глубоко под землёй, существует последний оплот человечества. Небольшая группа людей, около десяти тысяч человек, ютится в многоуровневом сооружении, уходящем вглубь на полторы сотни этажей. Их реальность ограничена
Её специализация — разгадывать головоломки из мотивов и ранних травм, складывая пазлы преступного мышления. Когда начальство вручило ей досье человека, которого юридически не существует, она восприняла это как вызов: мёртвый убийца стал
После болезненного разрыва с Мартой, инспектор Хамфри Гудман пытается вернуть свою жизнь в прежнее русло. Вернувшись в Лондон, он ищет утешения в примирении с любимой, надеясь, что городская суета сможет залечить душевные раны. Их воссоединение
Пыль провинциальных дорог въелась в стены их лавчонки, где цены на консервы годами оставались памятником безнадёге. Демет, сгорбленная над прилавком, учила дочь алгебре по потрёпанному учебнику, пока за окном козлы жевали сухую траву у бензоколонки.
Он существует в мире без солнца — там, где справедливость измеряется ударами сердца под маской. Днём его пальцы скользят по шрифту Брайля в досье обездоленных, ночью — сжимаются в кулаки, отбивая ритм боли на рёбрах преступников. Нью-Йорк для него
Она носит прозвище как броню — короткое, колючее, отлитое из стальных взглядов коллег. В коридорах следственного управления её шаги отдаются эхом одиночества: здесь либо пьют за успехи, либо молчат о провалах. Анна выбрала третье — нести свою
Под палящим солнцем резервации, где красные скалы врезаются в небо, словно раны, два полицейских распутывают клубок тайн, в котором каждая нить ведет к прошлому. Джо Липхорн, чей опыт оставляет глубокие борозды на лице, и Джим Чи, чья молодость еще
Их называли стаей — девятнадцать девушек в одинаковых майках, чьи ноги выписывали на поле сложные иероглифы побед. За кулисами школьных коридоров кипели подростковые войны: ревность, амбиции, неразделённые симпатии. Но свисток судьи стирал границы
Идиллическая картина семейного счастья дала трещину в тот день, когда благие намерения столкнулись с бездной человеческой сложности. Супруги, уверенные в своей роли спасителей, не заметили, как белоснежные стены дома превратились в зеркала,
